Мировая экономика: глобальный финансовый кризис – Бураковский И. В. – ВЫВОДЫ
Несмотря на многочисленные публикации отдельных экспертов и коллективные исследования, анализ особенностей современного кризиса и посткризисного восстановления экономики, по нашему мнению, сегодня далеко не окончен. С одной стороны, это объясняется масштабами кризисных потрясений, сложной природой движущих сил экономических шоков в условиях глобализации.
С другой стороны, наше понимание механизмов зарождения и развития кризисов отражает нынешний уровень как экономической теории, так и подходы к формированию экономической политики. Поэтому исследования “кризисной проблематики” будут интенсивно продолжаться как во всем мире, так и наверняка активизируются в Украине, в результате чего появятся новые представления о функционировании современной экономики и регуляторной роли государства в целом и в отдельных секторах в частности. Но это произойдет в будущем.
Сегодня же можно поставить ряд вопросов теоретического и практического характера, ответы на которые можно получить уже в ближайшем будущем. И эти ответы позволят нам углубить наше понимание как масштабов кризиса, так и влияния кризиса на экономическую политику.
Во-первых, несмотря на явные признаки оживления экономической активности, в мире существует достаточно четко аргументированная точка зрения относительно вероятности повторной рецессии. Сразу отметим, что мы не анализировали эти ожидания на предмет оценки вероятности и времени возникновения нового глобального шока. Однако если вспомнить, что и ранее были достаточно точно идентифицированы проблемы, обострение которых в конце концов привело к нынешнему кризису, то возникает вопрос: а не может ли повториться ситуация, когда предупреждения просто не были услышаны.
Обсуждение возможностей глобальной рецессии имеет, по меньшей мере, несколько аспектов. Проблема в узком смысле заключается в оценке вероятности повторения потрясений в финансовой и реальной сферах экономики. Речь идет об угрозе новых финансовых пузырей, обострении проблем государственных финансов, новых колебаниях товарных рынков и о многом другом. В широком смысле слова мы можем поставить вопрос о том, а закончился ли нынешний кризис в принципе. Если ответ на этот вопрос будет положительным, то новые колебания и шоки будут означать новый кризис (если не по своей природе, то хотя бы хронологически). Кроме того, как показывает опыт, последствия системных кризисов могут ощущаться на протяжении нескольких лет, и этот факт следует учитывать при разработке будущей экономической политики.
Если же мы считаем, что кризис не завершился, то тогда возможные новые потрясения фактически являются элементами, так сказать, продолжающегося кризисного процесса, что требует существенной корректировки средне – и долгосрочной экономической политики. В этой ситуации вполне обоснованными выглядят решения о продолжении (хотя, понятно, в модифицированном виде) программ государственной помощи. С другой стороны, долгосрочные программы помощи несут в себе риски неэффективности (что уже многократно описывалось в литературе). Кроме того, такие программы требуют сильной политической поддержки и доверия со стороны общества. И эти моменты нужно учитывать, принимая решение о продолжении государственной помощи или новых антикризисных мерах.
Во-вторых, нынешний кризис наглядно показал, что в условиях глобализации скорость, масштабы и характер экономических потрясений качественно меняются, поэтому практически все страны в той или иной степени ощущают на себе их влияние. Но при этом разные государства демонстрируют разный уровень устойчивости к внешним колебаниям и шокам, и такая устойчивость требует отдельного и всестороннего анализа. При этом возникает вопрос о том, какие факторы устойчивости являются специфичными для данной страны, а какие и при каких условиях могут быть “воспроизведены” другими государствами как своего рода компенсаторы негативных последствий будущих кризисных потрясений.
Но есть и другая проблема. Речь идет о том, что согласованные на глобальном и региональном уровнях решения относительно антикризисной политики и дальнейших шагов, направленных на возобновление экономической активности и создания необходимых основ для стабильного экономического роста, реализуются именно национальными правительствами. Кроме того, как свидетельствует греческий кризис, национальные экономические проблемы подрывают стабильность функционирования таких институтов, как единая европейская валюта, что угрожает проблемами всем странам-членам зоны евро. Таким образом, можно, видимо, говорить о том, что роль национального государства (речь идет о чисто экономическом термине в значении nation state) в условиях глобализации повышается, хотя механизмы реализации тех или иных экономических функций государства могут существенно модифицироваться. В этой связи возникает вопрос о том, как можно и нужно оптимально сочетать функции национальных правительств и наднациональных институтов в регулировании тех или иных сфер экономики.
В-третьих, антикризисные программы строились исходя из предположения о необходимости поддержки так называемых системных институтов. Общепризнанным стал тезис о том, что государство не может игнорировать проблемы тех компаний (прежде всего банков и финансовых учреждений), которые “слишком велики, чтобы разориться”. С другой стороны, рыночная система зиждется на конкуренции, которая предполагает уход с рынка экономически неэффективных участников.
В этой связи возникает принципиальный вопрос о пределах помощи системным институтам и тех условиях, при которых такие институты не подлежат спасению. Кстати, аналогичный вопрос сегодня ставится и относительно дефолта государства, о чем говорилось ранее при анализе фискального кризиса. Поэтому параллельно с концепцией помощи институтам, которые “слишком велики, чтобы разориться”, наверняка возникнет концепция “упорядоченного дефолта” не только системных банковских и финансовых институтов, но и государств.
В-четвертых, необходимо корректно оценить масштабы государственных затрат на антикризисные мероприятия в различных странах. В основном такие мероприятия были заявлены на 2008-2010 гг., однако не все из них были реализованы в полной мере в силу целого ряда причин. Величина и характер такого разрыва между антикризисными намерениями и реальными мерами поможет выявить своего рода эволюцию оценки глубины проблем, порожденных кризисом, и охарактеризовать качество планирования антикризисной политики на разных этапах.
Но есть и еще один момент. Сегодня, когда речь идет о стратегии выхода из режима “чрезвычайной” экономической политики, постоянно подчеркивается необходимость продуманного постепенного сворачивания системы финансовых стимулов по мере создания соответствующих условий. В этом случае отдельные меры поддержки могут действовать еще на протяжении некоторого времени, и их стоимость также нужно учитывать.
В-пятых, во время кризиса во многих странах государство входило в капитал банковских и финансовых институтов. Поэтому весьма важно оценить эффективность такого участия, а также будущий формат и практику продажи государством соответствующих корпоративных прав. Речь идет о том, насколько правительствам удастся реализовать обещание относительно того, что деньги налогоплательщиков будут не только эффективно использованы, но и возвращены обществу с определенным бонусом для него.
В-шестых, кризис стимулировал поиски мировым сообществом тех мер, которые в будущем смогут если не предупредить, то хотя бы минимизировать появление проблем, накопление которых приводит к глобальным экономическим потрясениям. С это целью уже выдвинут целый ряд достаточно амбициозных предложений и рекомендаций, причем поиски соответствующих решений продолжаются. В этой связи возникает вопрос, какие из предложенных реформ, когда и в каком формате будут реализованы на практике. Ведь по мере стабилизации экономической ситуации и снижения остроты тех или иных проблем в какой-то мере будут также ослабевать стимулы к реформированию. Иными словами, реализация заявленных намерений станет тестом на готовность мирового сообщества к реорганизации системы регулирования финансовых и других глобальных рынков, механизмов глобальной и региональной координации экономической политики, имплементировать на национальном уровне достигнутые договоренности.
(1 votes, average: 5,00 out of 5)