Загальна психологія: Хрестоматія – Скрипченко О. В. – В. К. Котырло. Основные понятия. воля как процесс, состояние, действие
Наличие разных подходов к проблеме воли и многообразие употребляемых терминов обязывает с самого начала определить основные понятия и сформулировать принципиальные исходные положения.
Для передачи понятия “воля” или “волевая регуляция” пользуются разными словесными обозначениями: волевое действие, волевой поступок, волевое состояние, волевые процессы, волевые качества, волевые черты и т. д. Каждое из них имеет свое специфическое содержание и вместе с тем свидетельствует о воле, проявленной человеком в определенной ситуации или обычно свойственной ему. Когда нужно только отметить эпизодичность или постоянство волевых проявлений, достаточно применить то или иное из перечисленных обозначений. Как принято в психологии, действие, поступок, состояние, проявление фиксируют ситуатиеность, а качество, черта, свойство – определенную стабильность. Для нас “воля”, “волевая регуляция поведения” и “волевое поведение” – тождественные понятия и притом родовые по отношению к таким, как “волевое действие)” и “волевые проявления” (последние соответственно видовые).
В современной литературе термины “воля”, “волевое поведение” означают в то же время психическую активность и нередко просто подменяются последней. В этом положении две части, к которым следует отнестись по-разному. В первой по сути речь идет о понимании воли как активности. И это правильно: вопя как процесс, как состояние или качество личности, т. е. как и всякий психический акт, протекая в определенном пространстве и времени, обязательно представляет собой некую активность организма. Однако ко второй части – подмене вопи активностью – нельзя отнестись положительно, ибо такая подмена, во-первых, лишает психику человека богатства ее содержания и, во-вторых, закрывает путь поискам специфики воли в ряду других психических явлений.
Дня нас особенно важно подчеркнуть несводимость воли к активности потому, что (как будет показано дальше) наши подходы к экспериментальному изучению волевого поведения детей строились именно на понятии активности как одном из основных критериев воли. Мы не сводим волю к активности, а определяем через активность.
Чтобы обозначить психический акт как волевой, его нужно рассмотреть со стороны не только особенностей протекания, но в первую очередь той внутренней активности субъекта, благодаря которой он приобретает те или иные особенности. Даже тогда, когда какой-то психический акт анализируется на основе внешних проявлений, всегда имеется в виду стоящая за ними активность субъекта.
Вместе с тем обращает на себя внимание очень важная для определения волевой активности характеристика – преднамеренность, сознательная целенаправленность психических процессов в состоянии волевой активности. Нам представляется необходимым выделять эту характеристику в качестве обязательной для воли и тем самым отличать последнюю, во-первых, от активности вообще, и, во-вторых, от близких к волевым состояний.
Если, говоря о воле, волевой регуляции поведения иметь в виду ее конфетные проявления, так сказать какую-то “единицу” воли как наименьшую и наиболее простую величину, несущую в себе все признаки родового понятия “воля”, то нужно остановится на определенном психическом явлении – действие, состояние, процесс и пр. Речь, естественно, идет не о структуре вопи, а о поисках представляющего ее в деятельности или поведении образования. Рассмотрим понятия “волевое состояние”, “волевое действие”, “волевой процесс”.
Воля не проявляется и не существует вне деятельности и поведения человека. Поэтому при характеристике вопи деятельность обязательно выступает в качестве единицы психологического анализа. На что же в ней следует ориентироваться, чтобы говорить о волевой регуляции, какие ее составляющие – процесс, действие, состояние и пр.?
Вопя, волевая регуляция сама по себе может быть представлена как процесс: “Воля представляет собой психический процесс, характеризующийся переходом от стремления и решения к деятельности”. Вместе с тем следует учесть, что слова “волевой процесс” в некоторых учебниках применяют в другом значении, когда говорят, что в его состав входят желания, стремления, постановка целей, решение и исполнение. В таком случае, последние означают не что иное, как звенья сложного волевого акта. Их включает в себя волевое действие. Совершенно очевидно, что слово “процесс” в приведенной цитате и указанном случае трактуется неоднозначно. Для нас важен тот смысл, который вкладывается в это понятие, когда речь идет о психических процессах в отличие от свойств, качеств, состояний и других психологических категорий.
Тем не менее отнесение воли к категории психических процессов правомерно уже постольку, поскольку она выполняет в деятельности регулирующую и направляющую функцию. Как известно, функциональный план рассмотрения психики означает одновременно и процессуальный. Воля как процесс в полной мере соответствует принятому пониманию психических процессов как последовательности изменений психической деятельности при том или ином виде взаимодействия человека с миром.
Тот факт, что волевой процесс воплощается в каком-то другом психическом процессе и определяется через него, очевидно, для некоторых психологов послужил поводом для сомнений в возможности квалифицировать волю как психический процесс вообще.
Волевые действия трактуются как действия, направленные на достижение сознательно поставленных целей. При таком определении под волевые подпадает обширный класс сознательных действий человека, часто представляющих собой сложные образования, в структуру которых входят тесно спаянные интеллектуальные, эмоциональные и волевые компоненты.
Кроме того, любое действие – практическое, мыслительное, мнемическое и др. при определенной его направленности можно характеризовать как волевое на каком-то этапе протекания. Ясно, что не обретая своей специфики, волевое действие не может служить мерилом воли.
В поисках этой специфики некоторые авторы прибегают к понятиям волевое действие в широком смысле слова и особый вид или подкласс этих действий – волевые действия в узком смысле слова, и даже волевой поступок в отличие от предыдущего подкласса. Несомненно, для подобного уточнения имеются основания. При таком подходе в число волевых действий в узком смысле слова (далее будем называть их волевыми действиями, оставляя широкий класс сознательных целенаправленных действий в стороне до тех пор, пока не перейдем к характеристике развития произвольных действий) попадают те, которые связаны с преодолением препятствий на пути к цели. На это имеются достаточно четкие указания, например: “Проявление воли имеет место лишь в таких действиях, которые связаны с необходимостью преодоления трудностей на пути к достижению цели”.
Специфику волевого действия связывают также с волевым усилием, что вполне оправдано логикой классификации действий на широкий и узкий классы. Выделение волевого усилия как обязательного дополнительного свойства целенаправленных действий придает волевому действию тот отличительный признак, которого ему недостает при глобальном выделении волевых действий в узком смысле слова из более широкого класса. Некоторые авторы кладут в основу членения действий на волевые и неволевые наличие или отсутствие волевого усилия. Если бы удалось установить, что на волевое усилие действительно выпадает основной акцент понятия волевого действия, то педагоги получили бы в свои руки мощное оружие: через волевое усилие можно было бы формировать волю – чем больше усилий, чем они чаще, тем крепче воля.
Между тем вопрос о природе волевого усилия очень сложен и до настоящего времени не получил своего решения.
Основанием для отличия обеих проблем служит трактовка воли как осознанной целенаправленности поведения в противоположность отсутствию таковой в стрессовых реакциях. Последние неправомерно вслед за Г. Селье считать целенаправленными и адекватными. Нервно-психическое напряжение, с одной стороны является свойством стрессовых состояний, с другой, характеризует волевые усилия. Если проявления сопротивляемости стрессу и эмоциональной устойчивости, связанной со стремлением не поддаваться отрицательным воздействиям, относить к разряду волевых проявлений, а не стрессовых реакций, поскольку в них имеют место сознательные усилия человека, – то нетрудно разграничить оба вида напряжения. Напряжение в стрессе можно квалифицировать как проявление общей реактивности личности. В волевом же усилии природа напряжения иная – оно носит характер мобилизующей и регулирующей активности. Тогда волевое усилие может определяться через напряжение.
Правомерность различения природы стрессового и волевого напряжения подтверждается различиями их нервно-физиологических механизмов. B. C. Мерлин определяет последние как крайние полюсы развития доминанты: в трудной ситуации на одном полюсе доминанта усиливается, а на другом под влиянием чрезмерных трудностей ослабляется и даже происходит срыв высшей нервной деятельности до крайнего возбуждения. Отсюда ясно, эти два типа напряжения могут переходить один в другой, границы между ними довольно подвижны. Примечательно, что B. C. Мерлин говорит о связи со стороны нервно-физиологического механизма напряжения, которое необходимо в любом волевом действии при преодолении трудностей, и состояния, возникающего в крайне трудных ситуациях.
Подводя общие итоги, можно сказать, что вопя проявляется и как процесс, и как действие, и как состояние, выполняя в каждом из этих психических явлений свойственную ей функцию регуляции деятельности и поведения. Волевой характер процесса обнаруживается в его сознательной целенаправленности, преднамеренности и произвольности. Специфику волевому действию придает волевое усилие, которое определяется через своеобразное напряжение мобилизующего характера. Последнее лежит также в основе состояния волевой активности, которое составляет временную характеристику психической деятельности.
Котырло В. К. Развитие волевого поведения у дошкольников. – К.: “Рад. школа”, 1971.-С. 32-51.
(2 votes, average: 3,50 out of 5)