Социология – Бачинин В. А. – Антропосфера социально-правовой нормативности
Антропосфера, очерчивающая круг существования “человека разумного”, – это триединство его витальности, социальности и духовности. Человек витальный – это естественный человек со всеми его прирожденными признаками. Человек социальный – это человек политический (“политическое животное” по Аристотелю), человек моральный и человек юридический. Человек духовный – это “символическое животное” (Э. Кассирер), способное ориентироваться в мире знаков, значений, символов и смыслов от наиболее простых до самых высоких. Каждая из этих ипостасей по-своему проявляет себя в правовом пространстве социальной жизни. А противоречия между ними создают чрезвычайно пестрый спектр социально-правовых коллизий.
Человек с его трансгрессивной природой, с присущим ему неистребимым стремлением к расширению границ антропосферы, выказывает парадоксальное свойство. Оно заключается в способности самому же накладывать ограничения на самого себя. Мы знаем, что невозможно вообразить животное, например, лошадь, тоскующую по узде, или вола, требующего, чтобы его запрягли в повозку. Но человек – это “политическое животное”, умеющее впрягать себя в “узду” и “телегу”, именуемые социальной нормативностью.
Когда Е. Трубецкой определял “право в субъективном смысле” как сферу внешней свободы, предоставленной человеку нормами объективного права*, то из этого определения следовала вереница вопросов, на которые могла дать ответы только правовая антропосоциология. Вот они: какие внутренние побуждения заставляют человека либо оставаться в пределах нормативно-правовых границ либо нарушать их? на какие свойства человеческой природы нацелена практика установления правовых ограничений его жизненной и социальной активности? какие формы правовой нормативности находятся в “интимном сродстве” с человеческой природой, а какие нет и почему? и т. д.
У правовой системы имеется своя внутренняя энергетика и ритмика функционирования. Она, подобно живому существу, способна бодрствовать и дремать, быть разумной и безрассудной, суровой и жалостливой. И это все от того, что за ней стоит человек, переносящий на все, что он создает, признаки своего образа и подобия.
Подобно человеку, способному одновременно и к адаптивным и к трансгрессивным акциям, право также равным образом и адаптивно, и трансгрессивно. Оно стремится приспособить друг к другу социум и личность, государство и гражданина. Но оно же, как и поэзия, есть “езда в незнаемое”. Его нормотворческие, законотворческие усилия устремлены за пределы существующих правовых стереотипов. Нормотворчество есть не что иное, как духовная, созидательная трансфессия права.
Амбивалентность человеческой природы проявляется в потребностях людей одновременно и в порядке и в свободе. Аналогичныи характер имеют и устремления правовой системы. Требуя порядка, право устанавливает запреты и держит всегда наготове средства, обеспечивающие их соблюдение. Оно же способно рассматривать свободу как одну из важнейших ценностей и делать все необходимое для того, чтобы ее культивировать.
Подобно человеку, изменчивому и многоликому, право тоже способно вести себя как Протей и поворачиваться различными своими ипостасями, демонстрируя их под испытующими взорами правоведения, метафизики, социологии, культурологии, психологии или антропосоциологии.
Человек социальный как человек юридический
Вместе с развитием цивилизации и культуры “человек разумный” постепенно обретал признаки человека социального, религиозного, экономического, морального. Когда в античном мире стала образовываться социально-правовая реальность, то возникли условия для появления не просто “политического животного” в аристотелевском смысле, а человека юридического.
Если человек социальный – это существо, почти равным образом предрасположенное к созиданию и разрушению, к порядку и беспорядку, то человек юридический – это тип цивилизованного индивидуума, способного самостоятельно перераспределять свою витальную и социальную энергию и вводить свои инстинкты и страсти в русло нормативного, законопослушного существования, умеющего облекать противоречия своей внутренней и внешней жизни в приемлемые для социального окружения правовые формы.
Основная особенность человека юридического – это умение играть социальные роли в контексте цивилизованных правоотношений, наличие развитого правосознания и готовности руководствоваться в своих действиях мотивами, исходящими из его сфер. Это отнюдь не легкое дело. Человек разумный, как вид и тип, не имеет законченной, раз и навсегда установившейся формы, а пребывает в процессе непрестанных изменений. Будучи не тождествен самому себе, он постоянно выходит за собственные пределы. Так, вполне приемлемая, казалось бы, социальная форма, найденная вчера, может перестать вмещать сегодняшнее содержание и начать разрушаться под его напором. В этом нет трагедии, поскольку в преодолении установившихся границ заключается универсальный смысл человеческого бытия. Переступая некие пределы, человек способен сказать и “да” и “нет” той реальности, что поджидает его за чертой. Он может выступить и ее сторонником, и ее противником, принять на себя роль либо созидателя, либо разрушителя. Все это чрезвычайно усложняет процесс конституирования индивидуального правосознания, насыщает множеством противоречий социодинамику становления человека юридического.
Социальность, выступающая в виде цивилизованности, позволяет человеку юридическому облекать свои интересы и потребности в формы, соразмерные социальным обстоятельствам и вписывающиеся в нормативные рамки права. Развитое правосознание наделяет его своего рода иммунитетом против искушений имморального, неправового, криминального характера. Оно удерживает его от опасных, асоциальных форм трансгрессивного поведения, от падений в бездну деструктивного своеволия, гибельной вседозволенности.
Существует необходимость отличать человека юридического от человека государственного. Критерием различения служит традиционное разграничение между правом и законом. Если человек юридический служит праву, то есть в первую очередь универсальным принципам естественного права, то человек государственный – слуга закона, господствующего в данном государстве в данное время. Последнего не смущает, что этот закон (законы) может противоречить общечеловеческим нормам естественного права, быть глубоко антигуманным, несправедливым, то есть представлять собой образчик неправа. Человек государственный с бездумным послушанием и механической исполнительностью готов подчиняться ему и проводит его в жизнь.
Если для антропосоциологии предметом ее исследовательского интереса является человек социальный, то для антропосоциологии права ее предмет конкретизируется: она сосредоточивает свое внимание на таких ипостасях человека социального, как человек юридический, человек государственный и человек преступный. В последнем случае ее познавательные устремления пересекаются с устремлениями криминологии. Различие их подходов заключается в том, что антропосоциология права и преступления разворачивает свои исследовательские программы на более широком проблемном поле. Ее интересует весь комплекс антропологических и социальных оснований, все те глубинные свойства человеческой природы, которые на протяжении истории цивилизации заставляли и заставляют людей нарушать ими же самими устанавливаемые нормативные ограничения.
(2 votes, average: 3,00 out of 5)